Байки из пионерлагеря

За обедом говорили о детях, в основном спиногрызного толка. Марципанова задумчиво хрустела гламурным чипсом из экологически чистой мексиканской кукурузы и вспоминала, как летом первый раз отправила киндера в пионерлагерь. В первый же день предположительно веселого отдыха киндер позвонил ей раз стопицот с разными жалобами, в частности:

а) дорога асфальтовая (уже загадочно, да?);
б) до столовой идти километр;
в) конфеты уже кончились. Да, все пять кило;
г) здание обшарпанное;
д) и вообще на нем слово неприличное написано.

Потом позвонил и ныл, что ему изменила невеста, с которой в лагерь они поехали вместе, а она, вероломная, подружилась там («мама, нет, ну ты представляешь?!») с девочкой! И ходила с ней по всяким дурацким девчачьим делам, а его не брала. Сообщил, что если его не заберут прямощас, то в субботу он будет кричать, что Маня не его мама. Следующим звонком сын дал понять, что немедленно звонит Павлу Астахову и сдается в детский дом.

А что Маня? Маня улыбалась загадочной валерианной улыбкой и терпеливо выжидала, пока ее отпрыск посвящался во взрослую жизнь, полную коварных измен и неприличных слов.

Байки из пионерлагеря

За обедом говорили о детях, в основном спиногрызного толка. Марципанова задумчиво хрустела гламурным чипсом из экологически чистой мексиканской кукурузы и вспоминала, как летом первый раз отправила киндера в пионерлагерь. В первый же день предположительно веселого отдыха киндер позвонил ей раз стопицот с разными жалобами, в частности:

а) дорога асфальтовая (уже загадочно, да?);
б) до столовой идти километр;
в) конфеты уже кончились. Да, все пять кило;
г) здание обшарпанное;
д) и вообще на нем слово неприличное написано.

Потом позвонил и ныл, что ему изменила невеста, с которой в лагерь они поехали вместе, а она, вероломная, подружилась там («мама, нет, ну ты представляешь?!») с девочкой! И ходила с ней по всяким дурацким девчачьим делам, а его не брала. Сообщил, что если его не заберут прямощас, то в субботу он будет кричать, что Маня не его мама. Следующим звонком сын дал понять, что немедленно звонит Павлу Астахову и сдается в детский дом.

А что Маня? Маня улыбалась загадочной валерианной улыбкой и терпеливо выжидала, пока ее отпрыск посвящался во взрослую жизнь, полную коварных измен и неприличных слов.